| | Меня зовут Алан Корк. Я Старший Инспектор полиции Холихед. Этот город явно иной, нежели я себе его представлял. Раньше мне казалось, что мы живем в очень спокойном месте, и был уверен, что мой друг Майкл утрирует, говоря, что наш город прогнил изнутри. Теперь у меня есть все основания считать, что город весь гнилой. Если заглянуть под яркую обертку, то мы увидим совсем другую начинку. Здесь все куплено, повязано, уныло и мрачно. Все ценности позабыты, а справедливости, жалости, милосердия здесь нет и в помине. Город напоминает провонявший мертвечиной гроб, дряхлый и прогнивший. А заправляет всем в городе секта — "Дети света" и ее прихвостни. Все началось с продажи земли на острове. Когда люди секты, которые давно осели в креслах городского совета, продали земли и местную скотобойню Мистера Бьерка, я осознал насколько глубоко проникли её щупальца в Холихед. Они пустили свой яд во все структуры, поставили своих людей в совет. Мне кажется, у них есть свои ставленники даже в полиции. Я больше не могу никому доверять. В 2020 году произошло первое убийство. Нет, конечно, в городе и раньше происходили убийства. Редко, но это случалось. Но, если раньше это была обычная бытовуха, пьяные разборки, то не в этот раз... Люди поговаривали разное, но дети больше не валялись в громадных кучах палых листьев, окаймлявших аллеи: встревоженные родители неусыпно следили за ними. Теперь они провожали отпрысков до школьного автобуса, а ко времени его возвращения выходили на улицу. С половины четвертого матери выстраивались в ряд на тротуаре перед своим домом: живая изгородь на пустынных проспектах, бесстрастные часовые, поджидавшие появления своего потомства. Боясь, что их может постигнуть участь дочери священника, который от горя и бессилия не находил себе места. Детям запретили выходить из дома без взрослых. Ушли в прошлое благословенные времена, когда улицы были заполнены весело орущей детворой. Никто не играл в хоккей на роликах у гаражей, никто не скакал через веревочку и по гигантским классикам, нарисованным мелом на асфальте главной улицы; тротуар перед кондитерской семьи Хендорф, где меньше чем за евро можно было купить целую пригоршню конфет, не был заставлен велосипедами. На улицы опустилась тревожная тишина: Холихед превращался в город-призрак. Дома запирали на ключ, а с наступлением ночи отцы и мужья, организовавшие народную дружину, шагали по улицам, защищая свой квартал и свои семьи. Большинство вооружались дубинами, некоторые брали охотничьи ружья. Они говорили, что в случае чего будут стрелять без колебаний. Доверия не осталось. Чужаков встречали в штыки и не оставляли без присмотра. И, что всего хуже, жители перестали доверять друг другу. Соседи, дружившие четверть века, теперь друг за другом шпионили. И каждый задавался вопросом, что делал другой под вечер 30 марта. Но жители, как один, считали виновными в убийстве сектантов. Со временем все улеглось, и в Холихед все встало на свои места.
| | |